Чем полезен в хате будешь на дорогу пойду

Опубликовано 17.07.2018 автором Dietolog

Содержание

1 «Дороги»
2 См. также
3 Примечания
4 Ссылки
5 Вход и приветствие
6 Статья, знакомство, кличка
7 «Нетрадиционный» подход
8 Что такое «прописка»?
9 Провокационные вопросы новоприбывшему
10 Если «прописку» не прошёл
11 Каких уголовников не любят в тюрьме
12 Чего стоит избегать
13 Как провести время с пользой

Поддержание связи между камерами в тюрьме — святое дело. У заключенных считается нормальным рисковать ради чужих контактов. Могут передаваться устные сообщения, записки и мелкие вещи.

Одним из самых простых являются «ноги» — баландер или даже иногда контроллер. Во время раздачи пищи, пока этот процесс идет, с таким арестантом можно поговорить, передать какую-то информацию на словах или даже передать маляву или «груз». Как не трудно догадаться, этот способ не является самым оптимальным — скорее всего, все, что услышит баландер, будет известно и куму (оперу). Поэтому в такой способ передается, как правило, только нейтральная информация — просьба помочь куревом или чаем, поиск определенных людей. Возле баландера в момент раздачи пищи всегда находится контроллер и весь этот процесс происходит с его молчаливого согласия, на что ему соответственно дал разрешение кум. Сигареты, да и прочие мелочи часто можно передать самим контроллером. Как уметь договориться и какая «постанова» на тюрьме. Способы связи зависят от устройства самой тюрьмы — или это один корпус, или несколько, куда выходят окна. При размещении в одном корпусе, да и еще колодцем, с окнами, обращенными внутрь, все несколько проще. При размещении в нескольких корпусах, да еще значительно друг от друга удаленными, сложнее. В таком случае без помощи хозобслуги не обойтись.

Информация также может передаваться еще несколькими каналами. Во-первых, людей из разных корпусов при вывозе на суды, следственные действия собирают на сборке, где и происходит обмен. Даже если нужные люди не попадают в один бокс, как правило, можно что-то прокричать через дверь. Могут наказать, но обычно проходит. Здесь же в боксах можно оставлять какие-то записи карандашом на стенах — обычно так сообщают о своем местонахождении (напр.: Вася Херсонский, х.140, 20.05.2001), приговорах, об уходе на этап на зону, ищут знакомых. Исписаны также и стены боксов в судах, где содержат подсудимых во время перерывов и даже стены автозаков.

Каждый порядочный арестант обязан интересоваться такими образцами настенной графики, особенно свежими, и при возвращении в хату сообщать все, что он смог запомнить. Такой своеобразной «доской объявлений» служат обычно и стены бани и прогулочных двориков. Периодически их закрашивают, но за каждым ведь не уследишь. Часто стены в таких местах стараются сделать непригодными для письма с помощью так называемой «шубы» — грубой рельефной штукатурки. Но все равно пишут — только приходится это делать очень мелко. Такие записи — это пассивный способ передачи данных, более или менее рассчитанный на авось. Второй способ передачи информации, уже активный — это общение, которое происходит как голосом, так и письмом. Письма в арестантской лексике именуются «малявами», «мальками» (вероятно из-за своих минимальных размеров).

Все общение можно также разделить на монологи и диалоги. Бывают и целые «чаты» — когда вопрос выносится на всю тюрьму или корпус или коридор — в зависимости от возможности, предоставляемой их устройством. Явление редкое и проводится только по особо важным вопросам, когда зачастую игнорируется вопрос опасности последующих репрессий — это обычно вопросы бунта, иных форм протеста (голодовка, массовые жалобы).

Монологи — «объявы», т.е. объявления о каких-то событиях. О назначении или избрании смотрящего и его местонахождении, о поиске, о признании (объяве) кого-то сукой, крысой, курицей, петухом, балаболом. Это часто делается, когда кого-то за тяжелый косяк «ломят» с хаты. После такой объявы на всю тюрьму его уже вряд ли примут в какую-либо хату, кроме «обиженки» или «ментовской». Такие объявы могут делаться и в виде «прогонов» — письменных сообщений, которые путешествуют из хаты в хату и зачитываются в голос. Таким же образом движутся воровские прогоны — своеобразные предписания и наставления по понятиям и их трактовке, воровской жизни. Такие прогоны пишутся коронованными законниками, подписываются ими и путешествуют между зонами и тюрьмами. Подписываются и те, кто переписал — кто, когда, где. Правда, установить, кто их в действительности написал, и кто корректировал, простым смертным не представляется возможным — может и опер на досуге пографоманил…

Крики, разговоры между хатами — дело достаточно индивидуальное в зависимости от конструкции и порядков («постановы») на тюрьме. Где-то за один звук могут сразу на карцер отправить, а где-то это дело вполне привычное. Разговаривать можно через решку или через тормоза (дверь).

Разговаривать можно и с помощью некоторых нехитрых приспособлений, которые уменьшают риск быть услышанным на коридоре. Это в первую очередь «тромбон», т.е. обычная металлическая кружка. Вы можете испытать ее действие даже дома (помнится, в детстве мы с братом так иногда слушали «концерты», которые происходили за стеной у наших соседей — не знал я тогда, что придется и во взрослой жизни «поиграться»). Кружку или чашку (последнее хуже) приставляют открытой стороной к стене, а ухо прикладывают к дну. Если повернуть инструмент наоборот и плотно приложить к губам, то можно «прокричать» даже метровую стену. Особенно легко таким образом говорить по трубам отопления — тогда можно общаться не только с соседней камерой. Тромбон прикладывают к батарее и вперед — слышимость вполне терпимая. Для выхода на связь существуют условные сигналы — несколько ударов в стену или по трубе. Общение происходит по правилам одноканальной связи — по порядку, только при передачи «трубки» говорят обычно не «Прием», а «Говори» или что-то еще.

Еще один способ — разговор через «кабуры» — отверстия в стенах или перекрытиях. Их проковыривают подручными средствами — ручками от ложек или супинаторами из подошв, металлическими полосами от шконарей. Предварительно договариваются с соседями о координатах точки (например, десять (спичечных) коробков от окна, семнадцать от пола) и движутся одновременно с двух сторон. При очередном большом шмоне их заделывают, и все начинается с начала. Благо времени хватает. Через кабуры происходит и движение грузов. Иногда кабуры бывают достаточно большими, достаточными даже чтобы пожать друг другу руки.

Также для коммуникации используются канализационные трубы. Стояк проходит сверху вниз через все этажи и к нему с двух сторон — двух соседних камер, сходятся сливы от унитазов и умывальников. Чтобы поговорить по такому «телефону» (именно так этот способ связи называется), надо удалить водную пробку из очка или унитаза. Для этого используют тряпку, которой воду вымачивают и затем выкручивают тряпку в какую-либо емкость или умывальник. Этот вид деятельности, кстати, не считается «в западло», несмотря на прямой контакт с табуированным предметом. Если в хате есть обиженный, то это поручается ему, если же нет — то не воспрещается и нормальным пацанам. Дело ведь общее. Когда воды нет, то, наклонившись почти вплотную к очку, можно спокойно вести диалог даже через несколько этажей. «Труба» также интенсивно используется для передачи грузов. Для этого надо сначала «словиться», т.е. установить дорогу — протянуть шнур через трубу из камеры в камеру. В начале делают «ежик», представляющий собой несколько связанных обломков ручек зубных щеток или пластмассовых корпусов авторучек, которые над огнем изгибают самым причудливым образом, образуя крючки и спирали. Если надо словиться с соседней камерой, то такие ежики с привязанными к ним шнурами достаточной длины с обеих сторон бросают в очко и затем по условному сигналу — удар в стену — одновременно сливают большим количеством заранее заготовленной воды. Ежики уходят в общую трубу и под действием потока воды зацепляются и закручиваются друг за друга. Остается только аккуратно вытащить их в одну из камер и дорога готова. Если словиться надо на разных этажах, то верхние вначале опускают «ежика» на нужную высоту, а нижние сливают воду. Затем к дороге (шнуру) привязывают плотно упакованный и запаянный в целлофан груз и переправляют по назначению. После использования оставляют контрольку — тоненький шнур, который закрепляют и оставляю до следующего раза. При необходимости к контрольке привязывают уже рабочий прочный «канатик» и гонят груз или малявы. Таким образом чаще всего связывались с карцером и смертниками — других дорог, из-за повышенного контроля, туда не было. В Калининграде основным врагом такого способа передачи была не администрация (которая никак не могла ему противостоять), а … крысы. Они наложили свою лапу на транзит и снимали дань, нападая на грузы, моментально перегрызая канатики. Для них путешествия канализационными трубами не представляли труда и иногда они среди ночи «выныривали» в очке унитаза и могли потянуть беспечно оставленную пищу.

Самым распространенным способом связи являются внешние дороги по наружным стенам тюрьмы и между корпусами с помощью т.н. коней — самодельных канатов и канатиков, технология изготовления которых представляет собой целое искусство. Самое сложное в этом деле — это словиться и установить дорогу. Проще всего это делать расположенным друг над другом камерам. Верхние опускают коня, нижние с помощью крючка (загнутой пластмассовой ручки на длинной палке скрученной из газеты и проклеенной хлебным клейстером, которую называют удочкой) затягивают внутрь. Чтобы словиться с соседней хатой на одном этаже, надо уже больше изобретательности. Если сквозь решетку можно просунуть руку, то тогда на конец веревки привязывают грузик и, раскручивая его, забрасывают на выставленную из соседнего окна удочку. Можно также, подвесив на удочке груз на канатике достаточной длины, начать постепенно раскачивать, пока его не поймают удочкой с окна камеры, расположенной внизу по диагонали. Затем только остается поднять коня на этаж вверх и боковая дорога установлена. Если хотя бы кто-то по вертикали установил такую боковую дорогу, то, передавая друг другу коней по вертикали, такие дороги может установить каждый этаж. Днем оставляют контрольки — тоненькие шнуры, которые можно легко при угрозе шмона убрать. Контрольки все равно периодически отшманываются, но в тот же день изготовляются новые. Вообще слежение за дорогами, это святая обязанность правильных пацанов — братвы. Никого не интересует как — дороги должны быть установлены или быть готовыми в любой момент. Иначе камера «морозится» и исключается из «карты дорог», которую держат в голове «дорожники», а ее население попадает под подозрение. При попадании с замороженной хаты в нормальную, любому, претендующему на звание «нормального» пацана придется держать ответ, почему у них не было связи и что они сделали для ее установления. То, что транспортируется по таким дорогам, зависит от пропускной способности решеток — размеров отверстий в них. Чтобы противостоять такому движению администрация использует несколько способов. Один из них — установка снаружи на окна металлических жалюзи («ресничек», «баяна»), с просветом не более 2 см. Такие реснички закрывают также и обзор, придавая и без того угрюмым камерам мрачный вид.

Еще одним средством борьбы с такой тюремной системой связи являются жестяные козырьки над окнами, препятствующие установке дорог по вертикали. Края козырьков делаются зазубренными, таким образом, чтобы грузы застревали и канатики перетирались.

Также для этого применяются решетки с очень мелкими ячейками («фарш») или сетка-рабица — это, как правило, дополнительное средство к ресничкам.

Арестантский народ со своей стороны, конечно, изобрел множество противоядий этим мерам. На козырьки бросают тряпки. Реснички разгибают полосами или трубами, отломанными от шконарей, отдолбливают края стен и подоконников, чтобы расширить проход, вплоть до того, что распиливают фарш или реснички.

Между арестантами и администрацией существовала некая договоренность — если отверстие не превышает диаметра пластиковой полуторалитровой бутылки, то его вроде бы и не замечают. Меня поразил эпизод, когда на зиму вставляли оконные рамы. Сержант зашел, посмотрел — «так, где вы тут коней гоняете?» и показал плотнику-зеку — «форточку ставь с той стороны». Так он и сделал — форточка оказалась там, где была пропилена дыра в сетке-фарше и разогнуты реснички. Учитывая ужасную переполненность камер, администрация была вынуждена идти на уступки, лишь бы арестанты не жаловались и не бунтовали. Арестанты также дорожили достигнутым компромиссом и старались больше не наглеть.

Перепиливание и разгибание проходило по принципу «не пойман — не вор», т.е. если умудрились проделать дорогу, — молодцы, пользуйтесь, если попались — карцер. Периодически администрация пыталась эти ходы заваривать, но зеки с упорством муравья грызли решетки снова и снова, отстаивая свой кусочек свободы. Кусок ножовочного полотна («акулу») можно было получить по тем же дорогам от коллег-арестантов.

Есть и другие способы — с помощью соли. Кстати соль в больших количествах в тюрьме по этой причине до сих пор считается предметом запрещенным и дается в камеру только с разрешения оперчасти. Один из способов помогает сжать достаточно толстые полосы металла ресничек, образовав в одном месте больший проход. Для этого делается очень насыщенный раствор соли и в нем мочится полотенце. Затем плотно обвязывают им реснички. По мере высыхания полотенце стягивается и этой силы бывает достаточно, чтобы прогнуть полосы металла. При необходимости процедуру повторяют.

Еще один способ использования соли — в насыщенном растворе вымачивается тоненький прочный канатик. После высыхания кристаллы соли превращают этот канатик в неплохое гибкое ножовочное полотно — «струну», наподобие того, которым пользуются сантехники и спецназовцы. В медицине оно носит название пилы Джильи. Основа такого полотна в арестантском варианте конечно менее прочная и их надо постоянно менять, для чего их изготавливают в избытке. Оно вполне пригодно для перепиливания нетолстых прутов решетки — фарша и тем более сетки-рабицы. Если же возле места перепиливания установить свечку так, чтобы она постоянно грела металл, то такой пилой вполне можно перепилить и более толстые пруты. Для этого конечно надо немало времени, но это как раз то, что есть у арестанта в избытке. Чтобы не допустить такого, в тюрьмах каждый день или раз в несколько дней проводят «простукивание» — контроллер с деревянным молотком на длинной ручке стучит по решеткам и шконарям, по звуку определяя возможные непрочности в конструкциях.

Канатные дороги бывают короткими (с соседними камерами вдоль стен) и длинные — с соседними корпусами. Что бы установить дальнюю дорогу (обычно это делается естественно ночью), тоненькую легкую контрольку, изготовленную обычно из нитки полусинтетических носков или женских колгот (последнее — большой дефицит в тюрьме). Если используют носки, то, распуская их, аккуратно отделяют синтетическую нить (лайкра, полиэстер) от хлопчатобумажной, и сплетают по спецтехнологии шнур почти неограниченной длины.

Затем делают «ружье» — с газет сворачивается длинная трубка, которая проклеивается клейстером. Делается «пуля» — бумажная воронка по диаметру соответствующая диаметру «ружья», на конец которой крепится небольшой грузик из хлебного мякиша и конец контрольки. Затем «пуля» по принципу духового ружья силой выдоха выстреливается в нужном направлении. При небольшом расстоянии и гарантированной точности так даже иногда «застреливают» и сами малявы.

При попадании в реснички существует вероятность, что «пуля» там застрянет, но при больших расстояниях с противоположной стороны устраивают «карниз» — с двух соседних окон высовывают «удочки» и протягивают между ними канатик. Теперь достаточно попасть в промежуток между окнами выше «карниза», и «пуля» падает на него и остается ее втащить внутрь. При мне опытные арестанты «застреливали» с первого раза на расстояние до 70 метров, которое было между корпусами. Такие «ружья» делали также и с изгибом в 90 градусов — тогда ими легко можно установить связь с боковыми камерами.Вообще ружья должны быть достаточно длинными, и чтобы их удобно было прятать, их делали разборными — несколько коротких трубок — колен, которые при необходимости соединяются в длинное — прямое или изогнутое «ружье».

Для длинных дорог используются достаточно прочные канаты, которые изготавливаются в основном из свитеров. Для движения между корпусами на расстоянии 70 метров нужен соответственно канат двойной длины — 140 метров. Его прочность такова, что может спокойно выдержать вес человека. Рассказывали о случае, когда зеки, спасая дорогу, вытащили по стене на третий этаж вертухая, который попытался с земли оборвать ее, схватив и обмотав вокруг руки. А совсем незадолго до моего пребывания в Калининградской тюрьме с ее крыши с пятого этажа сбросили одного из охранников, попытавшегося зацепить дорогу кошкой. Тот разбился насмерть. Позже уже для обрывания дорог использовались кошки с заточенными внутренними краями крюков, чтобы канаты об них перерезались, и при выходе на крышу охрана теперь уже крепила себя страховочными тросами.

Обычно в тюрьме для связи используются все описанные мною способы исходя из конкретных условий. Где-то груз идет через «кабуры», где-то по «трубам», где-то по воздуху, где-то «ногами». Такая система позволяла доставить в том же Калининграде любую почту (я даже достаточно толстые книги переправлял, только твердый переплет снимал, пересылали обувь, одежду) в любую камеру тюрьмы (кроме карцера и смертников — там дороги делались по определенным дням) на протяжении самое большее 20-25 минут. Такой отлаженной системы видеть больше не довелось.

Вечер — часов после 20, начиналась самая активная деятельность. «Один четыре ноль! Один четыре ноль! Строимся!» (номера хат произносятся именно так, а не «Сто сорок» — такой способ более надежный, при плохой слышимости легче различать). Дорожники начинали движуху — строились или восстанавливались по контролькам боковые дороги, по ним с корпуса на корпус передавались концы длинных, где было надо — дороги «застреливались». Имелось несколько ключевых длинных дорог, к которым стекалась почта корпуса и затем уходила пачками на другой. Нередко длинные дороги в процессе стройки накладывались друг на друга — тогда надо было перебрасывать их — менять местами. Конец дороги по коротким боковым дорогам пускался вокруг — например, наверх-две хаты, вправо-две хаты, вниз-три хаты, влево-две, вверх. Весь этот процесс координировался опытными дорожниками, часто с противоположного корпуса, которым было виднее, где происходит перехлест и как его обойти. В общем в течении часа все дороги, как правило, были в полной боевой готовности и работали до утра — часов 7. Ночью, в свете прожекторов, картина была весьма интересная — паутина из полутора десятков дорог между четырьмя корпусами, по которым постоянно что-то движется. Иногда ночью охрана устраивала облавы — внезапно выбегала с кошками на крышу или во двор. Первый заметивший их кричал «Мусора!», затем этот крик подхватывали остальные и в течении меньше минуты все дороги, в первую очередь длинные, сворачивались. В одну из ключевых хат мог одновременно вломиться с шашками наголо, прорубая себе дорогу в массе тел к решкам, резерв. За секунды, что нужны для открытия двери и пробиться к окну, дорожники обычно успевали скинуть дорогу, малявы, которые остались неотправленными, уничтожить. Работа дорожника связана была, таким образом, с самопожертвованием — легко было попасть под дубинал или угодить в карцер. За такую работу они получали сигареты и чай с общака, да и арестанты обычно уделяли им что-то с передач.

В любом случае рассчитывать на надежность системы не приходится и писать следует с осторожностью. Время от времени почта таки перехватывается, менты организовывают свои хаты на дороге, читая и ксерокопируя нужные малявы (отправляя затем дальше, чтобы не возникло подозрения), вербуют дорожников, которые читают малявы необходимых адресатов. Когда кому-то необходимо было писать о чем-либо серьезном (договориться с подельником, например), то устанавливали прямую дорогу, если это было технически возможно, и общались без посредников.

Интересна система условных сигналов. Три удара в стену означало «прими коня» или «подай коня», т.е. либо прими груз, либо отпусти дорогу, чтобы мы могли отправить тебе груз. Два удара — «коня принял» (использовалось не всегда). Один удар — «забирай коня» — груз отцеплен или прикреплен, можешь тянуть. Несколько беспорядочных ударов в ответ на три удара — «расход», т.е. означает, что сейчас принять не могу — «запал» или занят. Четыре удара — «выйди на решку» — поговорить с соседями. Пять ударов — выйди на «телефон». Удары делаются размеренно, с оттяжкой. Несколько быстрых и часто больше пяти ударов — сродни крепкому мату, когда дорожники начинали пороть косяки. Чем ударов больше и их частота выше, тем возмущение сильнее. Благодарность соседям за помощь («грев») выражалась аналогично, только удары более равномерные. С небольшими вариациями и перестановками подобная система существует во всех тюрьмах. Удары могут делаться и по трубам, только это не совсем удобно, так как звук распространяется по ним на несколько камер, и не всегда понятно, кому именно адресовано послание.

Современная эпоха добавила к этому арсеналу и мобильные телефоны, но это уже другая тема — с мобилкой любой справится, вопрос только договориться и пронести.

По материалам
Виталий Лозовский , Все о жизни в тюрьме
tyurem.net

Самые отработанные технологии в области связи между арестантами, которые мне пришлось видеть, были в Калининградской тюрьме. Ничего принципиально нового после я уже не встречал, хотя каждая тюрьма имеет, конечно, свои нюансы в этой области.

Одним из самых простых являются «ноги» — баландер или даже иногда контроллер. Во время раздачи пищи, пока этот процесс идет, с таким арестантом можно поговорить, передать какую-то информацию на словах или даже передать маляву или «груз». Как не трудно догадаться, этот способ не является самым оптимальным — скорее всего, все, что услышит баландер, будет известно и куму (оперу). Поэтому в такой способ передается, как правило, только нейтральная информация — просьба помочь куревом или чаем, поиск определенных людей. Возле баландера в момент раздачи пищи всегда находится контроллер и весь этот процесс происходит с его молчаливого согласия, на что ему соответственно дал разрешение кум. В Калининграде, кстати, таким способом практически не пользовались. Сигареты, да и прочие мелочи часто можно передать самим контроллером. Как уметь договориться и какая «постанова» на тюрьме.

Способы связи зависят от устройства самой тюрьмы — или это один корпус, или несколько, куда выходят окна. При размещении в одном корпусе, да и еще колодцем, с окнами, обращенными внутрь, все несколько проще (Калининград, Черновцы). При размещении в нескольких корпусах, да еще значительно друг от друга удаленными, сложнее. В таком случае без помощи хозобслуги не обойтись.

Здесь же в боксах можно оставлять какие-то записи карандашом на стенах — обычно так сообщают о своем местонахождении (напр.: Вася Херсонский, х.140, 20.05.2001), приговорах, об уходе на этап на зону, ищут знакомых. Исписаны также и стены боксов в судах, где содержат подсудимых во время перерывов и даже стены автозаков.

Каждый порядочный арестант обязан интересоваться такими образцами настенной графики, особенно свежими, и при возвращении в хату сообщать все, что он смог запомнить.

Такой своеобразной «доской объявлений» служат обычно и стены бани и прогулочных двориков. Периодически их закрашивают, но за каждым ведь не уследишь. Часто стены в таких местах стараются сделать непригодными для письма с помощью так называемой «шубы» — грубой рельефной штукатурки. Но все равно пишут — только приходится это делать очень мелко.

Такие записи — это пассивный способ передачи данных, более или менее рассчитанный на авось. Второй способ передачи информации, уже активный — это общение, которое происходит как голосом, так и письмом. Письма в арестантской лексике именуются «малявами», «мальками» (вероятно из-за своих минимальных размеров).

Монологи — «объявы», т.е. объявления о каких-то событиях. О назначении или избрании смотрящего и его местонахождении, о поиске, о признании (объяве) кого-то сукой, крысой, курицей, петухом, балаболом. Это часто делается, когда кого-то за тяжелый косяк «ломят» с хаты. После такой объявы на всю тюрьму его уже вряд ли примут в какую-либо хату, кроме «обиженки» или «ментовской». Такие объявы могут делаться и в виде «прогонов» — письменных сообщений, которые путешествуют из хаты в хату и зачитываются в голос. Таким же образом движутся воровские прогоны — своеобразные предписания и наставления по понятиям и их трактовке, воровской жизни. Такие прогоны пишутся коронованными законниками, подписываются ими (помню один — «Саня Север, Смоленский централ, дата») и путешествуют между зонами и тюрьмами. Подписываются и те, кто переписал — кто, когда, где. Правда, установить, кто их в действительности написал, и кто корректировал, простым смертным не представляется возможным — может и опер на досуге пографоманил…

«Труба» также интенсивно используется для передачи грузов. Для этого надо сначала «словиться», т.е. установить дорогу — протянуть шнур через трубу из камеры в камеру. В начале делают «ежик», представляющий собой несколько связанных обломков ручек зубных щеток или пластмассовых корпусов авторучек, которые над огнем изгибают самым причудливым образом, образуя крючки и спирали. Если надо словиться с соседней камерой, то такие ежики с привязанными к ним шнурами достаточной длины с обеих сторон бросают в очко и затем по условному сигналу — удар в стену — одновременно сливают большим количеством заранее заготовленной воды. Ежики уходят в общую трубу и под действием потока воды зацепляются и закручиваются друг за друга. Остается только аккуратно вытащить их в одну из камер и дорога готова.

Если словиться надо на разных этажах, то верхние вначале опускают «ежика» на нужную высоту, а нижние сливают воду. Затем к дороге (шнуру) привязывают плотно упакованный и запаянный в целлофан груз и переправляют по назначению. После использования оставляют контрольку — тоненький шнур, который закрепляют и оставляю до следующего раза. При необходимости к контрольке привязывают уже рабочий прочный «канатик» и гонят груз или малявы. Таким образом чаще всего связывались с карцером и смертниками — других дорог, из-за повышенного контроля, туда не было. В Калининграде основным врагом такого способа передачи была не администрация (которая никак не могла ему противостоять), а … крысы. Они наложили свою лапу на транзит и снимали дань, нападая на грузы, моментально перегрызая канатики. Для них путешествия канализационными трубами не представляли труда и иногда они среди ночи «выныривали» в очке унитаза и могли потянуть беспечно оставленную пищу.

Самое сложное в этом деле — это словиться и установить дорогу. Проще всего это делать расположенным друг над другом камерам. Верхние опускают коня, нижние с помощью крючка (загнутой пластмассовой ручки на длинной палке скрученной из газеты и проклеенной хлебным клейстером, которую называют удочкой) затягивают внутрь. Чтобы словиться с соседней хатой на одном этаже, надо уже больше изобретательности. Если сквозь решетку можно просунуть руку, то тогда на конец веревки привязывают грузик и, раскручивая его, забрасывают на выставленную из соседнего окна удочку. Можно также, подвесив на удочке груз на канатике достаточной длины, начать постепенно раскачивать, пока его не поймают удочкой с окна камеры, расположенной внизу по диагонали. Затем только остается поднять коня на этаж вверх и боковая дорога установлена. Если хотя бы кто-то по вертикали установил такую боковую дорогу, то, передавая друг другу коней по вертикали, такие дороги может установить каждый этаж.

Днем оставляют контрольки — тоненькие шнуры, которые можно легко при угрозе шмона убрать. Контрольки все равно периодически отшманываются, но в тот же день изготовляются новые. Вообще слежение за дорогами, это святая обязанность правильных пацанов — братвы. Никого не интересует как — дороги должны быть установлены или быть готовыми в любой момент. Иначе камера «морозится» и исключается из «карты дорог», которую держат в голове «дорожники», а ее население попадает под подозрение. При попадании с замороженной хаты в нормальную, любому, претендующему на звание «нормального» пацана придется держать ответ, почему у них не было связи и что они сделали для ее установления.

То, что транспортируется по таким дорогам, зависит от пропускной способности решеток — размеров отверстий в них. Чтобы противостоять такому движению администрация использует несколько способов. Один из них — установка снаружи на окна металлических жалюзи («ресничек», «баяна»), с просветом не более 2 см. Такие реснички закрывают также и обзор, придавая и без того угрюмым камерам мрачный вид.

Второй вариант — щиты (они же намордники). Они представляют собой цельнометаллические щиты, иногда с небольшим количеством маленьких, около 1 см, отверстий, превышающие по размерам окно и крепящиеся напротив окна на расстоянии 10-15 см, пропуская, таким образом, немного воздуха. В Харькове на окнах верхних этажей, которые выходят на городскую улицу, установлены щиты из оргстекла. По требованиям Совета Европы и правозащитных организаций такие устройства в большинстве постсоветских стран признаны незаконными, но насколько я знаю, никто особенно не спешит это выполнять. Такие штуковины действительно значительно ухудшают циркуляцию воздуха (при многократной переполненности камер это особенно чувствуется) и освещенность, делая содержание в СИЗО сродни круглосуточной пытке. Давят они и на психику, закрывая солнце и небо, превращая камеры в каменные мешки.

Рассказывали и о других способах — самому мне их видеть не пришлось — с помощью соли. Кстати соль в больших количествах в тюрьме по этой причине до сих пор считается предметом запрещенным и дается в камеру только с разрешения оперчасти. Один из способов помогает сжать достаточно толстые полосы металла ресничек, образовав в одном месте больший проход. Для этого делается очень насыщенный раствор соли и в нем мочится полотенце. Затем плотно обвязывают им реснички. По мере высыхания полотенце стягивается и этой силы бывает достаточно, чтобы прогнуть полосы металла. При необходимости процедуру повторяют.

При попадании в реснички существует вероятность, что «пуля» там застрянет, но при больших расстояниях с противоположной стороны устраивают «карниз» — с двух соседних окон высовывают «удочки» и протягивают между ними канатик. Теперь достаточно попасть в промежуток между окнами выше «карниза», и «пуля» падает на него и остается ее втащить внутрь. При мне опытные арестанты «застреливали» с первого раза на расстояние до 70 метров, которое было между корпусами. Такие «ружья» делали также и с изгибом в 90 градусов — тогда ими легко можно установить связь с боковыми камерами. Вообще ружья должны быть достаточно длинными, и чтобы их удобно было прятать, их делали разборными — несколько коротких трубок — колен, которые при необходимости соединяются в длинное — прямое или изогнутое «ружье».

Нередко длинные дороги в процессе стройки накладывались друг на друга — тогда надо было перебрасывать их — менять местами. Конец дороги по коротким боковым дорогам пускался вокруг — например, наверх-две хаты, вправо-две хаты, вниз-три хаты, влево-две, вверх. Весь этот процесс координировался опытными дорожниками, часто с противоположного корпуса, которым было виднее, где происходит перехлест и как его обойти. В общем в течении часа все дороги, как правило, были в полной боевой готовности и работали до утра — часов 7. Ночью, в свете прожекторов, картина была весьма интересная — паутина из полутора десятков дорог между четырьмя корпусами, по которым постоянно что-то движется.

Иногда ночью охрана устраивала облавы — внезапно выбегала с кошками на крышу или во двор. Первый заметивший их кричал «Мусора!», затем этот крик подхватывали остальные и в течении меньше минуты все дороги, в первую очередь длинные, сворачивались. В одну из ключевых хат мог одновременно вломиться с шашками наголо, прорубая себе дорогу в массе тел к решкам, резерв. За секунды, что нужны для открытия двери и пробиться к окну, дорожники обычно успевали скинуть дорогу, малявы, которые остались неотправленными, уничтожить. Работа дорожника связана была, таким образом, с самопожертвованием — легко было попасть под дубинал или угодить в карцер. За такую работу они получали сигареты и чай с общака, да и арестанты обычно уделяли им что-то с передач.

Текущая версия страницы пока

не проверялась

опытными участниками и может значительно отличаться от

версии

, проверенной 16 ноября 2015; проверки требуют

10 правок

Текущая версия страницы пока

не проверялась

опытными участниками и может значительно отличаться от

версии

, проверенной 16 ноября 2015; проверки требуют

10 правок

Тюремная почта — система механизмов («дорог»), предназначенная для передачи небольших по объёму (определяется размером ка́буры (отверстие в стене) или размером ячейки решёток) пакетов — «грузо́в» между камерами тюрем и следственных изоляторов (СИЗО). «Груза́», как правило, содержат в себе переписку заключённых в виде небольших писем — «маля́в». Кроме этого, в некоторых случаях по почте могут передаваться сигареты, чай, предметы первой необходимости и т. д. Тюремная почта создаётся и поддерживается исключительно заключёнными, так как общение между заключёнными разных камер противоречит принципам безопасности и Правилам внутреннего распорядка тюрем и СИЗО. За любую попытку установления межкамерной связи заключённые могут быть наказаны — вплоть до карцера.

«Дороги»

Механизмы передачи тюремной почты на уголовном жаргоне называются «дорогами». Некоторые типы «дорог»:

Дорога «по воздуху»
Дорога через ка́буру
Дорога по воде («по-мокрому»)
Дорога по этапу
Дорога «ногами»

Нитевая веревка (конь)

Для передачи «грузо́в» из одной камеры в другую «по воздуху» налаживается система «канатных дорог», по-зэчьи называется «конь». Передавать «грузы́» по системе «канатных дорог» звучит как «коней гонять».

Нитевую верёвку для налаживания дорог в местах лишения свободы изготавливают из ниток, полученных путём распускания одежды (свитер, носки), после их скручивают по принципу каната.

Дорога «по воздуху»

Дорога «по воздуху» представляет собой механизм связи между камерами посредством натянутых между окнами камер нитяных канатов, изготавливаемых из распущенных вязаных и трикотажных предметов одежды. Длина каната как минимум вдвое больше расстояния между камерами. Дорога «по воздуху» может связывать между собой камеры, находящиеся на значительном удалении друг от друга (порядка 50-70 м), в том числе в отдельно стоящих зданиях. Иногда из камеры в камеру передаются ценные вещи (тогда, обычно, передающая сторона спрашивает имя получателя). Такая передача называется «контрольной». Например, в Пресне и Бутырке такие посылки называли «курсовыми». Иногда их называют «прогонами». Например, воровской прогон (обращение вора к арестантам, про то как надо жить и кого из арестантов надо наказать за проступки и измену воровской жизни). Таковыми могут считаться переписка подельников, «авторитетов», «смотрящих». Дорога «по воздуху» может также связывать тюремную камеру с людьми по другую сторону забора («дорога со свободой»), — в основном для передачи запрещённых предметов. В исключительных случаях администрация закрывает глаза на работу почты «по воздуху», дабы заключённые не долбили ка́буры.

Для налаживания дороги «по воздуху» зэки берут газеты, сворачивают из них длинные трубки (по спирали). Для механической прочности бумага склеивается клейстером, приготовленным из хлебного мякиша и тщательно просушивается. При помощи двух таких трубок нить (канат) передаётся из камеры в камеру.
Если необходимо наладить дорогу «по воздуху» за тюремный забор «на волю» — из газет склеивается «духовое ружьё». Изготавливается из подручных материалов гарпун, к нему привязывается тонкая нить и зэк запуливает это «на волю» к ожидающим под забором дружбана́м. Они к тонкой нитке привязывают более прочную, затем ещё более прочный шнур из синтетических материалов. По такой «канатной дороге» могут быть переданы и тяжёлые ценные вещи, например сотовый телефон, а также алкогольные напитки. Для этого перерезается велосипедная камера и в трубку наливается водка, чаще всего этиловый спирт. Если у «авторитета» праздник, например день рождения — то может быть передан и коньяк.
- Недостаток — данная дорога может существовать только до утра.
- Может использоваться и рогатка (пока не отберут при обыске).

Дорога через ка́буру

Дорога через ка́буру отличается от дороги по воздуху тем, что связь осуществляется через отверстия в стенах (а также через отверстия в полу и потолке) камер, а также длиной — зачастую это связь между соседними камерами. Изготовление отверстий (толщина стен составляет 0,5 — 1,0 м) процесс трудоёмкий, поэтому дорога через ка́буру, как правило, имеет место при трудностях в построении других дорог. Если в камере нет ка́буры — то первым делом в камере нужно сделать её. Камера, которая не заботится о том чтобы наладить «трассу» вызывает подозрения у братвы. Администрация всячески пытается пресекать порчу имущества, но почти всегда тщетно. Бурение кабуры идет круглосуточно, организованно и по отлаженным схемам с использованием особого инструмента и методами отвлечения надзирателей. Инструментом чаще всего является ложка, черенком выскребают цементный раствор между кирпичами, кирпичи аккуратно расшатываются, вынимаются и затем опять устанавливаются на место. Местонахождение ка́буры тщательно маскируется, чтобы при «шмоне» (обыске) ничего не было заметно. Другими инструментами могут быть добытый зэками сварочный электрод, пустая консервная банка, нож, полотно от пилы, супинатор от ботинок.

Дорога по воде

Дорога по воде («по-мокрому») — механизм связи между камерами посредством нитяных канатов, протянутых через систему канализации. Имеет один недостаток — все «грузы» требуют герметичной упаковки. Её достигают путём запайки в пластиковые пакеты от сигарет.

В канализацию (унитазов в камерах нет, установлены чугунные напольные чаши для сидения на корточках) запускается мячик (изготовлен из подручных материалов) с привязанной к нему нитью. В другой камере (расположенной, естественно, ниже по течению канализации) ловят нить крючком. Администрация, зная о таких проделках, устанавливает в канализационных трубах ловушки.

Дорога по этапу

Дорога по этапу представляет собой передачу чего-либо в процессе этапирования заключённых.

Прекрасно зная, что заключённые подвергаются обыску — «малявы» тщательно прячут, зашивая их в одежду, вкладывая в обувь, в личные предметы. В герметичной упаковке особо ценные послания могут быть проглочены или перевезены в прямой кишке («торпеда»). Такой «курьер» на этапе ничего не ест и мало пьёт. Конвой должен обращать повышенное внимание на подобное поведение. Зэ́чки могут перевозить «маля́вы» и во влагалище.

Дорога «ногами»

Дорога «ногами» — передача чего-либо через людей, имеющих возможность перемещения по территории тюрьмы (СИЗО) или колонии и/или за их пределы.

См. также

Тюремная азбука — способ кодирования букв при передаче сообщений в тюрьме перестукиванием через стены камер.

Примечания

↑ На уголовном жаргоне «коня послать» («коня заслать») означает передать сперму из мужской камеры в женскую. Беременные подследственные могут рассчитывать на некоторое облегчение своей участи, как-то: «суд скостит срок» (уменьшит срок заключения), отбывание наказания будет назначено не в колонии строгого, а в колонии общего режима или в колонии-поселении. Кроме того, осужденная мать с ребёнком до трёх лет находится в колонии общего режима с «Домом матери и ребёнка». Некоторые зэчки решают забеременеть; если не удаётся договориться с контролёрами СИЗО (контролёр — «дубак» или «дубачка») о незаконной уединённой встрече с мужчиной — тогда подследственной передаётся сперма. После того как ребёнку исполняется три года — он направляется в детский дом или на воспитание у родственников, а осужденная — в колонию с содержанием на общих основаниях.

Ссылки

Тюрьма с удобствами.
Должно было быть не так.
Уголовный мир-2.
Тюремный телеграф.
Краткий словарь блатного жаргона.
Артур Фартовый Малява (рус.) // Уркаган. — 2016. — 10 Август.

Не стоит зарекаться от тюрьмы, любой может оказаться там на несколько часов, дней или месяцев, пускай, и за мелкое нарушение. Попадание в тюрьму — всегда стресс для неискушённого человека, ведь культура и обычаи арестантов отличаются от привычных. Но за первым стрессом следует и второй: как входить в хату на зоне, чтобы не испортить впечатление о себе в первый же день? Зона — место, где оплошностей не прощают, и пребывание там может усугубиться неверно произнесённым словом или неправильным действием. Поэтому новичку не помешают некоторые знания о том, как входить в хату на зоне. Первый день на зоне, тюремная прописка — что первое звено всех последующих событий. Чего не стоит делать и говорить, чтобы отношения с арестантами сложились благополучно?

Поведение осужденного формируется уже начиная с той минуты, когда посредством адвоката ему становится ясно, какой срок намечается провести до суда в камере. Чем меньше людей ему повстречается — «малолеток», «матёрых криминалов» — тем легче. Изоляция же подразумевает абсолютное одиночество, о чём иногда удаётся договориться со следователями.

Вход и приветствие

Перед тем как войти в хату на зоне, стоит иметь в виду, что о вас уже почти всё знают или очень быстро проверят, и выставлять напоказ красноречие, как и прибавлять к правде что-либо неуместно. Качества первой необходимости, которые потребуются — это навыки общения, вежливость, чувство собственного достоинства.Прежде всего, необходимо элементарное воспитание: при входе с людьми здороваются. Но если среди сокамерников окажутся «опущенные», сблизившийся с ними на словах человек пополнит их число. То есть «привет всем» не подойдёт. Рекомендуются оптимальные варианты приветствия: «приветствую людей», «здорово, братва». Обращаться к арестантам «мужики» — не лучшее, это слово подчеркнёт границу между презренной кастой и почётным званием, подстегнёт проверить статус «мужика» вошедшего. За руку с первоходом не здороваются, пока не подтвердится его «чистота».

Статья, знакомство, кличка

Брошенное к ногам полотенце, детектор чувства собственного достоинства — ещё не завершение знакомства, после этого актуален всё тот же вопрос: как правильно войти в хату на зоне, не привлекая к себе нездорового внимания? «За что осуждён?», «За что попал?» — на эти вопросы прибывшему стоит ответить номером статьи, не скрывая действительного положения дел, несмотря на невиновность. На вопрос: «Ты кто?» предполагаются ответы — «бродяга» — авторитет, оказавшийся за решеткой не впервые, «мужик» — человек, не имеющий «оплошностей» на воле, или — «опущенный человек».Не стоит направляться к кажущимся свободными нарам. Для первоходцев чаще всего остаются спальные места, расположенные по углам. Прибывшего могут пригласить к столу (общаку) попить чаю, и вновь попросят детальнее рассказать, за что осуждён и кем является. Если не было опыта заключения, лучше так и сказать — бывалые в любом случае вычислят вашу настоящую суть. Не зная правил жизни в камере, стоит сказать об этом, как есть, а относительно их соблюдения выразить согласие. Лучше умолчать о финансовом положении или создать впечатление человека среднего достатка.

Кличка — необходимость, которую можно выбрать на собственное усмотрение, или же её присвоит общество согласно особенностей или поведения заключённого. Новичок может принять или отказаться от оскорбительного прозвища, отвечая «не канает» или наоборот: «канает».

Обычно смотрящий озвучивает неписанные правила, невыполнение которых наказывается особо строго. «Попасться» на деле и на слове, тем более новичку, очень просто. Если необходимо противостоять коллективному неодобрению, выпутаться из неосознанной оплошности, если обычные методы не срабатывают, то заключённые вынуждены практиковать «нестандартный подход», чтобы выжить, и для улучшения сложившейся ситуации.

«Нетрадиционный» подход

1. Объявить голодовку с привлечением адвоката и с подписанием заявления об этом вышестоящим руководством, начиная от надзирающего прокурора или выше.

2. Заявить о якобы труднодиагностируемой болезни, как ишемическое заболевание сердца, или подобное, что даст возможность перейти под наблюдение к врачу, а в некоторых случаях даст шанс освобождения. Но состязаться опытом с бывалыми людьми, симулируя незнакомые болезни, не стоит: разоблачение может обойтись дороже.

3. Существует также способ, когда заключённый неофициально сообщает следователю о своих подозрениях: о том, что его сокамерник проявил намерение покуситься на его честь, и что в попытке обороны он может нанести телесный вред оскробителю. Часто бывает принято решение поместить новоприбывшего в одиночную камеру.4. Предпочтительнее отбывать срок в малочисленной камере, где соседями окажутся нарушители, чьи статьи не имеют отношения к особо тяжким — расхитители, аварийщики. И тогда хлопоты о том, как в хату входят, прописка на зоне, и тому подобное, с большей вероятностью останутся невостребованными. Но чтобы повлиять на решение о малонаселённой камере, как минимум, важно сохранять уважение к опер-уполномоченному и следователю.

5. В некоторых случаях удавалось откупиться за большие суммы от пребывания в общей камере.

6. «Прописки» могут избежать пожилые люди, болеющие, которые при входе заявляют, что обязуются платить «в общак» и работать, сколько полагается.

Что такое «прописка»?

Если камеры с уголовниками избежать не удалось, предстоит «прописка» и проживание на общепринятых условиях.

Изначально никто не настроен причинить вред новичку, но никому не безразлично, с каким человеком приходится отбывать срок, общаться и взаимодействовать длительное время. Поэтому формально прописка — это испытания в виде заковыристых вопросов, как быстрый способ узнать сокамерника, понять, какого отношения он к себе заслуживает.

«Прописка» стала своеобразным ритуалом провокационного характера, принимающим различные оттенки. Поэтому новичку без опыта поможет знание о том, как входить в хату на зоне. Первый день на зоне вскрывает суть человека и бесповоротно ставит на нём клеймо, хотя цель прописки — проверка, а не причинение зла. Отвечать нужно исключительно правдиво, никакую ложь при её обнаружении не простят.

Зачастую нужно сделать выбор из двух заведомо проигрышных вариантов, но ответ, избегающий конкретных значений, может оказаться вполне устраивающим. Рекомендации о том, как грамотно войти в хату на зоне, сводятся к приниципу твёрдости и однозначности в ответах, при которых, однако, допустим философский подход.

Провокационные вопросы новоприбывшему

1. Просят выбрать одно из полей домино: пятёрку или шестёрку. На территории заключённых пятёрка сообразуется с опущенным человеком, а шестёрка — с клеветником. Но если ответить, что выбрал «чёрточку» между полями, конкретность ответа от этого не пострадает. Символичные с этими понятиями вещи иногда становятся роковыми, как «случайная» безысходность в виде единственного пронумерованного шестёркой места или предмета пользования, что для новичка может аукнуться потенциальной неприятностью.

2. Провокационные вопросы с подтекстом, требующие немедленных ответов без раздумий, могут выглядеть, так: «Если справа море, а слева — лес, что выберешь, спускаясь на парашюте?». При любом выборе ждёт проигрыш, но выход — в дополненном варианте: «В каждом лесу есть полянка, а в море — островок», и тому подобное.

3. Вопросы, подразумевающие категоричные ответы: «Что будешь делать, если в безвыходной ситуации нужно будет мать продать или себя подставить?». Ответ: «Мать не продаётся, и своя (если она упомянута) часть тела не подставляется».

Если «прописку» не прошёл

Для непрошедших прописку есть шанс повторить её снова, в отличие от «опущенных», сопровождая намерение соответствующим ритуалом и словами, обычно, выливая на себя ведро воды. Если прописка так и не была пройдена, новичку принудительно предлагают присоединиться к «пятёркам» или «шестёркам». Такого положения вещей возможно избежать, извинившись, предложив в качестве альтернативы оплату или отработку.

Каких уголовников не любят в тюрьме

Перед тем как входить в хату на зоне, следует подготовиться к тому, что в тюрьме не любят насильников, растлителей малолетних, гомосексуалистов.

Если станет известно, что заключённый предал друзей, из-за чего те попали в тюрьму, этого ему не забудут, определив соответствующее отношение.

Совравшего могут проверить, и если ложь всплывёт, выяснится, что заключённый умалчивал о своей принадлежности к «опущенным», восседая с сокамерниками и авторитетами за одним столом, этого не прощают.

Чего стоит избегать

Без знания установленных правил не стоит безоглядно и буквально понимать любые предложения, например, сыграть в карты «просто так»: может выясниться истинное локальное значение этого выражения, и затем — новоиспечённого долга.
Существуют и специфические фразы, и о них лучше знать до того, как входить в хату на зоне, например, вместо «можно ли спросить» лучше сказать «можно ли поинтересоваться», «спросить» — среди арестантов носит оттенок спроса и ответственности.
Рекомендуется избегать матерных слов, накаляющих и без того психологически тяжёлую атмосферу, они также могут трактоваться неоднозначно, и за всё потребуется ответить. Посыл «на…» считается тяжелейшим оскорблением, обуславливающим рукоприкладство. Личное оскорбление находится под запретом, а рукоприкладство в тюрьме может стоить жизни.
Не рекомендуется афишировать мускулатуру и боевые навыки — всё это ничтожно против арестантского сообщества.
Нельзя выказывать пренебрежительное отношение к общим условиям проживания — плевать на пол, допускать беспорядок, портить воздух и прочее, за что могут избить.
Нельзя прикасаться к чужим вещам, за это может быть спрошено.
До того как входить в хату на зоне, и после этого, не обойтись без элементарных понятий о чистоте. Нельзя пренебрегать личной гигиеной, от качества которой зависит жизнь других арестантов. Вши — бич подобных учреждений, и того, кто отличится в этом отношении, сторонятся и буквально называют «чёртом».
Частое общение с администрацией может создавать впечатление о «донесении информации», этим не стоит злоупотреблять.
Высказывание о понятиях, далёких от реального понимания, также может создавать проблемы, с чем нужно быть поаккуратнее.
Неизменным правилом для тех, кто желает избежать неприятностей, остаётся быть сдержанным.

Как провести время с пользой

До того как входить в хату на зоне, следует подумать о своём времяпровождении там, и, возможно, использовать его себе на пользу — для саморазвития или чего-нибудь ещё. В тюрьмах много курят, питание также не лучшего качества, но остаётся возможность ежедневных прогулок, или же работы, а также самостоятельных физических тренировок. Рекомендуется принимать активное участие в мероприятиях, ходить на прогулки, в баню, заботиться по мере возможности об организме, не отвергать возможность дополнительного дистанционного образования, что поощряется в тюрьмах. Если тюрьма оснащена библиотекой и оборудована трудовыми местами — это благоприятно воздействует на психику и ускоряет течение времени.

Чем полезен в хате будешь на дорогу пойду